Госдума принимала закон о недопущении пропаганды нетрадиционного секса среди детей в атмосфере скандала и под ропот недовольства среди правозащитников. Отдельные активисты даже пикетировали здание на Охотном ряду и наглядно демонстрировали нетрадиционные виды интимных отношений.
Впрочем, закон эти активисты не нарушали, так как среди них и рядом не было замечено несовершеннолетних подростков. Принятый Думой документ вообще частенько – то ли по незнанию, то ли по недобросовестности – называют «законом о запрете гей-пропаганды», что не соответствует действительности. В окончательном тексте нет ни слова о геях или лесбиянках, и никакие глобальные запреты в нем не упоминаются.
Документ и называется совсем по-другому: О внесении изменений в статью 5 Федерального закона «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях защиты детей от информации, пропагандирующей отрицание традиционных семейных ценностей.
Первоначально авторы законопроекта, депутаты Законодательного собрания Новосибирской области, выступили не совсем квалифицированно. Подготовленный ими текст вместе с пояснительной запиской отличались излишней эмоциональностью в ущерб четкости юридических формулировок. С тех пор прошло четыре месяца, и думцы откорректировали слишком сырой документ.
Протесты так называемой ЛГБТ-тусовки и связанных с ней правозащитных организаций обращены не по адресу.
Помимо всего прочего, из текста было изъято слово «гомосексуализм» со всеми производными. Поэтому протесты так называемой ЛГБТ-тусовки и связанных с ней правозащитных организаций обращены не по адресу. Речь в тексте закона идет о нетрадиционных сексуальных отношениях. Что это значит, понятно всем взрослым людям, и в разъяснениях не нуждается.
Однако нуждался в раскрытии другой термин: «пропаганда нетрадиционных сексуальных отношений». Это явление по неграмотности часто называют «пропагандой гомосексуализма», что звучит абсурдно. Естественно, никто ничего подобного не пропагандирует, и запрещать тут нечего.
Совсем другое дело – «распространение информации, направленной на формирование у несовершеннолетних нетрадиционных сексуальных установок, привлекательности нетрадиционных сексуальных отношений, искаженного представления о социальной равноценности традиционных и нетрадиционных сексуальных отношений» и «навязывание информации о нетрадиционных сексуальных отношениях, вызывающей интерес к таким отношениям».
Именно такие формулировки применены в законе, и они также не нуждаются в каких-либо слишком подробных разъяснениях. Не надо так называемым «правозащитникам» и «борцам за толерантность» приходить в школы и рассказывать детям о том, как это хорошо и правильно, если «дядя с дядей спит» или о нормальности однополых браков и семей. Равно как не следует им раздавать школьникам соответствующие брошюры.
Если же отдельные неугомонные активисты все равно попробуют охмурить малолетних детей и подростков, то закон угрожает им штрафами, максимальные размеры которых в третьем чтении депутаты довели до миллиона рублей.
Речь идет о действиях, которые не содержат уголовно наказуемого деяния.
При этом надо подчеркнуть, что речь идет о действиях, которые «не содержат уголовно наказуемого деяния» типа домогательства, совращения или, не дай Бог, изнасилования. Там уже в силу вступает Уголовный кодекс. Преступления в отдельном законе не нуждаются.
Противники закона пытаются атаковать его с двух направлений. Первое – это откровенное передергивание, когда пытаются изобразить, будто бы документ направлен против гей-сообщества в целом и чуть ли не возрождает нормы советского закона против мужеложства, давным-давно отмененного.
Это, конечно, полная чепуха. Даже депутат Елена Мизулина, возглавляющая в Госдуме комитет по делам семьи, женщин и детей и известная своей нетерпимостью, объяснила всем озабоченным, что закон вовсе запрещает проведение гей-парадов только в местах, доступных для детей. В этом тоже есть логика, так как детям совсем не обязательно наблюдать различные общественные уродства и извращения.
Другие оппоненты закона выбирают более изощренный путь для нападения. Они утверждают, будто после принятия документа будут заведомо пресечены возможности сексуального просвещения подростков.
Заниматься таким просвещением должны не гей-активисты и правозащитники, а квалифицированные специалисты.
На самом деле, это тоже не соответствует действительности. Другой вопрос, что заниматься таким просвещением должны не гей-активисты и правозащитники, а квалифицированные специалисты, которым никакие законы не препятствуют индивидуально общаться с представителями подрастающего поколения, переживающего нелегкий пубертатный период.
Причем, во-первых, вовсе не следует думать, будто подростков в пору полового созревания волнуют и беспокоят только сексуальные проблемы. А во-вторых, не надо воспринимать 14-летних как несмышленышей, нуждающихся в подробном информировании на известные темы. Жизнь показывает, что нынешняя молодежь сама может заняться сексуальным просвещением своих родителей.
Однако средствам массовой информации, особенно телевидению, лучше бы не влезать своими «грязными руками» в эти тонкие, интимные сферы. И если кого-нибудь раз-другой оштрафуют за похабный сюжет, это будет только полезно для общества. Гораздо труднее привлечь кого-либо за действия в интернете, но это общая, глобальная проблема нынешней информационной эпохи.
Безусловно, не стоит рассматривать закон о противодействии рекламе противоестественных сексуальных отношений как панацею. Он не спасет подростков от многочисленных соблазнов и не оздоровит общество в одночасье. В конце концов, возможно, он не принесет пользы, но и вреда от него тоже не будет.
Николай Троицкий
