О серьезных болезнях, которые поразили американское, а если брать шире, то и все западное общество, пишет не только альтернативная пресса. Журналистам мейн-стрима больно за свою страну. Обозреватель Washington TimesЭрик Розенман поднял проблему татуировок.
Рисунки на своем теле имеют еще далеко не все, отмечает автор, но их популярность достигла критического уровня. Попытаемся выяснить, о чем же это говорит.

На смену лагерному и армейскому фольклору пришел неистовый боди-арт.

Распространенная когда-то наколка «Не забуду мать родную», одиноко красующаяся на предплечье, сейчас уже вызывает улыбку. На смену лагерному и армейскому фольклору пришел неистовый боди-арт. Чтобы получить о нем представление, стоит пройтись жарким летним днем по вашингтонским улицам. Вот идет отец семейства с двумя сыновьями-дошкольниками. Руки исколоты татуировками до плеч, на ногах их еще больше. А если собрать весь металл из его ушей, то можно открывать скобяную лавку. Дальше взгляд падает на полицейского и его коллегу женского пола, которые стоят в очереди в кафе быстрого питания. Их руки скованы «наручниками». За офицерами – худощавый паренек. Из-под его майки вылезает гигантский спрут. Он пытается потопить корабль. Борьба происходит на огромной волне, которая простирается от локтя до плеча.
Большая разноцветная бабочка навсегда застыла на спине женщины средних лет, которая подходит к станции метро. А нечто похожее на небольшого белого медведя, который, по всей видимости, проглотил пингвина, украшает лодыжку молодой матери с двумя дочерьми.
Рисунки в стилистике племени маори, готические буквы, наколотые образы – от лиц умерших родственников до изображений Христа – запечатлены до смертного часа на самых разных частях тела самых разных людей. Работники общепита, уличные торговцы, студенты, пенсионеры, певцы, актеры и прочие знаменитости – от нападающего сборной по американскому футболу до подозреваемого в убийстве, который не сходит с экранов телевизоров. Белые, черные, латиноамериканцы, азиаты – эпидемия боди-арта не пощадила никого.
В каком-то смысле эта нездоровая популярность говорит о том, что татуировки сегодня по своему статусу заменяют сигареты. Два поколения назад сигарета в зубах была признаком утонченности или бунта. В зависимости от того, кто вдыхал ее дым и как – крепко сбитый Гари Грант, который предлагал закурить красотке Еве Мари Сейнт в фильме «К северу через северо-запад» (North by Northwest); или одетый в кожу Марлон Брандо, который эффектно подносит спичку к сигарете в картине «Дикарь» (The Wild One).
А выбранная раз и навсегда марка сигарет усиливала образ. «Мальборо» – это независимость ковбоя. «Лаки страйк» – рабочая солидарность. «Кент» – стремление к высокому.
В наши дни эту роль выполняют татуировки. Сорок лет назад их в основном можно было увидеть на мужчинах с периферии жизни – от уголовников до боксеров и моряков. Ходить в тату-салоны считалось зазорным, чем-то из ряда вон выходящим. Наколка «рожденный для бунта» стала классическим признаком деклассированных элементов.
Сейчас тату-салоны наравне со всеми регистрируют в местных торговых палатах. Подобные заведения легко найти в придорожных супермаркетах, с рекламой у них проблем не возникает. Многочисленные журналы наперебой пишут о культуре и искусстве татуировки.
Однако этот аспект проблемы отражает только часть вызывающе индивидуалистического и при этом по сути своей стадного явления.
Рисунки на телах жителей островов южной части Тихого океана, особенно обезображивающие внешность татуировки Маори, которые можно даже назвать резьбой по телу – поразили первооткрывателей своей смелостью и своеобразным изяществом. Моряки делали себе полинезийские татуировки, которые должны были кричать об их социальном статусе, когда они возвращались в Европу.
На заре западной цивилизации более 3000 лет назад израильский народ делал мальчикам обрезание. Это было знаком Завета, который Бог заключил с человеком, и больше ничего с телом делать было не разрешено. Одним из ключевых пунктов этого Завета было понимание того, что тело – это сосуд, в который Бог вложил душу, и что эта душа вернется к своему Создателю на суд. Христианство отменило обрезание, но сохранило отношение к телу – «земля еси и в землю отыдеши» – как к Богоданному сосуду, временному пристанищу вечной души.

Нацисты наносили татуированные номера на руки заключенным в концентрационных лагерях – не только для того, чтобы унизить евреев.

Нацисты наносили татуированные номера на руки заключенным в концентрационных лагерях – не только для того, чтобы унизить евреев, а скорее для сугубо практических целей. Нынешнее цунами татуировок, наколотых по собственной воле, говорит о том, что люди не считают себя сосудами Божьими. Многие больше не верят, что тела принадлежат не нам, а Создателю. И что наш образ уже закончен, изменения запрещены.
Общество, которое становится все более атеистическим, настаивает на обратном и неудержимо гонится за счастьем. Но, как говорили отцы-основатели, счастье напрямую зависит от таких добродетелей, как способность к самоограничению.


перевод Алексея Андреева

http://www.washingtontimes.com